В России уничтожаются памятники погибшим финским, польским, литовским и другим иностранным воинам. Параллельно уничтожаются памятники и памятные знаки репрессированным финнам, полякам, украинцам и представителям других народов и намеренно искажают смысл памятников и памятных мест. Корреспондент "Окна " попытался разобраться в том, почему в России не прекращаются "войны памяти ".
Текст: "Окно"
14 июня стало известно, что в Карелии и Ленобласти по требованию прокуратуры уничтожены мемориалы на финском воинском кладбище в Сортавале. Неизвестные заколотили досками мемориальную плиту с крестом в память о 452 финнах, погибших в 1939–1944 годах. В начале 1990-х ее открыли в присутствии финской делегация во главе с министром обороны Элизабет Рен.
"На этом месте покоятся 452 финна, защищавших Финляндию в войнах 1939–1944 годов", – гласила надпись, которую теперь невозможно прочесть.
То же самое случилось и в местечке Ихантала Ленинградской области – там уничтожили надпись на памятном валуне: "1944 Ihantalan taistelut. Kunnia sankareille. Бои Ихантала. Слава героям".
В 1991 году в России была учреждена ссоциация международного военно-мемориального сотрудничества "Военные мемориалы", которая отвечала, как написано на ее сайте, за "реализацию межправительственных соглашений о взаимном обеспечении сохранности воинских захоронений". Она выявляла в архивах имена иностранных военнопленных, обследовала места их погребения (их насчитывается более 4000), занималась оформлением земельных участков, отведенных под эти кладбища, эксгумацией и перезахоронением останков.
Есть немало свидетельств о том, что участники Великой отечественной войны знали, что захоронения советских воинов в других странах содержатся в порядке, и считали необходимым так же относиться к захоронениям Иностранных воинов в России.
1 июля 1992 было подписано "Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Финляндской Республики о сотрудничестве и увековечении памяти российских (советских) военнослужащих в Финляндии и финских военнослужащих в России, погибших во Второй мировой войне". Оно вступило в силу 10 ноября того же года и действует до сих пор. Аналогичное соглашение заключили 22 февраля 1994 года правительства России и Польши.
– На эти соглашения просто наплевали и всё. Ведь при разделе Советского Союза с Украиной тоже было официальное признание всех территорий, не было никаких взаимных претензий, и до сих пор никто этого не отменял. Такие вещи, наверное, только на конституционном уровне отменяются. Но на это наплевали, – говорит один из основателей общества "Мемориал", историк, бывший директор Музея и центра имени Андрея Сахарова Юрий Самодуров.
Правозащитник, историк, бывший советский диссидент Александр Даниэль считает, что сносом этих памятников российские власти хотят не столько расправиться с памятью о репрессированных в годы коммунистического террора, сколько выразить своё отношение к "проклятому Западу".
– Это просто животный рефлекс – оттоптаться на костях. Политика исторической памяти в России, конечно, включает желание забыть о репрессиях, но тут не про это, а про ксенофобию, у нас же извечный враг – поляки, финны и вообще Запад, это уже часть национального мифа, и поэтому, когда видят что-то, связанное с Польшей или с Финляндией, кидаются, как шавки. Ну, а украинцы теперь вообще клятые враги, – иронизирует Александр Даниэль. – Уже выяснилось, что Украина не участвовала во Второй мировой войне, не имеет отношения к Победе – когда Путин перечислял народы, которые победили, украинцев, по-моему, вообще не назвал. С ними понятно, они нынче хуже поляков у нас.
Даниэль разделяет зимнюю войну 1939-40 года, когда финны совершенно очевидно защищали свою родину, и военную кампанию 1941-44 годов.
– И все-таки совершенно понятно, что финская агрессия в 1941 году была следствием советской агрессия 1939 года. И, между прочим, не будь той агрессии, может быть, и блокады Ленинграда не было бы, по крайней мере, с севера – очень может быть, что Финляндия была бы нейтральной, – считает он.
Уничтожение памятников иностранным военным и жертвам коммунистического террора началось не сегодня. Летом 2024 года с мемориального кладбища "Красный бор" под Петрозаводском исчезло несколько памятных знаков: неизвестные унесли крест в память о репрессированных поляках и выкопали столбцы, установленные в память о репрессированных украинцах.
В 2023 году в Приморске (бывшем Койвисто) Ленинградской области по решению суда был уничтожен мемориал финским воинам, хотя в 2019 году, когда его устанавливали возле бывшей финской кирхи, было решено, что памятник будет не столько военным, участвовавшим в блокаде Ленинграда, сколько погибшим жителям волости Койвисто.
На открытии памятника председатель общества "Койвисто" Эйя Туоминен сказала, что для родственников тех 102 человек, которые здесь похоронены, "а также для бывших жителей волости Койвисто важно, чтобы павшие нашли достойное место захоронения в родных для них местах, как важно и уважительное отношение к могилам". Проект памятника принадлежит молодому архитектору Терхикки Ваарала – ее предки жили на хуторе Пенттиля (ныне поселок Карасёвка). Члены общества "Койвисто" возвели этот мемориал на свои личные средства. Но теперь перед кирхой – пустое место.
В конце прошлого года в Новгородской области неизвестные разрушили памятник военнопленным немцам в Усть-Брынкино, а на Бобровских горах – памятники пленным венграм и вновь интернированным полякам. По словам местных жителей, польский мемориал был разрушен за одну ночь с помощью спецтехники, и вряд ли это можно было сделать без ведома властей. Кроме того, скололи и стерли все мемориальные надписи, посвященные памяти о войне и репрессиях.
Карельский депутат от "Яблока" Эмилия Слабунова связывает уничтожение мемориалов иностранным воинам с тем, что после падения коммунистического режима была дана оценка финской войне и оккупации Прибалтики как захватническим действиям – эту оценку, видимо, хотят поменять.
– Поляки и литовцы теперь прямо совсем враги, и чтобы придать этой конфронтации дополнительное содержание и убедительность, трансформируют исторические сюжеты, а памятники просто уничтожают.
Геополитическая конфронтация, которую переживает Россия, распространяется не только на настоящее, но и на прошлое, на вопросы памяти, которые подвергаются политическим трансформациям – и это неправильно, считает Слабунова: память должна просто отражать события, особенно трагические, сопряженные с гибелью большого количества людей.
– Задача всех мест памяти – в первую очередь осознать трагичность событий, ставших следствием того, что политики не смогли найти мирных способов разрешения конфликтов и противоречий, – поясняет она. – Это места скорби, где все, и рядовые граждане, и политические деятели должны осознать, что нужно уметь решать все вопросы, даже самые острые, без гибели людей.
В июне 2025 года общественники из организации "Заонежье", посетившие одно из самых известных мест расстрелов и захоронений времен Большого террора, урочище Сандармох в Медвежьегорском районе Карелии, обнаружили там запустение – "упавшие деревья, рухнувшие памятные столбики-голубцы" мемориального комплекса, совсем недавно реконструированного за 30 млн рублей. Захоронения в Сандармохе были найдены в 1997 году карельским и петербургским "Мемориалом", очень много для этого сделал историк Юрий Дмитриев, находящийся сейчас в заключении.
В Сандармохе убрали информационный щит, а возле часовни поставили стелу в память о жертвах политических репрессий и финской оккупации, хотя останков расстрелянных красноармейцев или просто жертв оккупации там не нашли, и никакого подтверждения этим словам нет.
– "Российское военно-историческое общество"(РВИО)во время своих "экспедиций" 2018-19 годов извлекло 21 тело, 11 женщин и 10 мужчин, у всех характерные отверстия в затылке, но экспертиза не подтверждает, что это красноармейцы. Я много занималась так называемой реконструкцией, проведенной там, по моему запросу прокуратура делала проверку и ответила мне, что надпись про жертв оккупации – неофициальная, связанная с исследованиями "Военно-исторического общества", – говорит Эмилия Слабунова. – А вот положенной по закону информационной надписи нет, и они своим представлением обязали администрацию района ее сделать. Но как может быть неофициальная надпись на объекте, который в официальном государственном реестре объектов культурного наследия находится под государственной защитой?
Реконструкция велась на бюджетные средства, проходила согласование в органах и республиканской власти, и местного самоуправления, напоминает она, и на неофициальную надпись деньги нашлись, а на положенный по закону стенд – нет. Из районной администрации пришел ответ, что Управление по охране объектов культурного наследия отказало выделить средства на стенд. Слабунова считает, что в Сандармохе идет намеренное размывание памяти о репрессиях и даже ее подмена.
– Не так давно статус объекта поменяли – раньше это был памятник, а теперь достопримечательное место – понятно, для чего: по достопримечательным местам шире круг работ, которые можно проводить без экспертиз и специальных проектов. При этом предмет охраны никто не поменял, он чётко сформулирован в государственном реестре: расстреляно шесть тысяч жертв сталинского террора, и ничего не говорится, что кто-либо иной там расстрелян, то есть они даже при смене статуса не смогли поменять предмет охраны, несмотря ни на какие экспедиции "Военно-исторического общества".
Добавление к жертвам сталинского террора мифических жертв финской оккупации "политическое самоуправство", считает она, цель которого – умалить масштабы государственного террора. Для этого создается видимость, что эти шесть тысяч расстрелянных – не только сталинские жертвы, но и те, кого якобы расстреляли финны.
Сандармох – едва ли не единственное в России место, где жертвы сталинского террора известны поименно.
– Все захороненные известны: фамилия, имя, отчество, год рождения, дата расстрела. Это огромная заслуга Юрия Дмитриева, одного из тех, кто открыл это захоронение, это он установил поимённый список из 6241 человека. По документам БелБалтлага (Беломорско-Балтийский ИТЛ. – "Окно"), это место обычного приведения в исполнение приговоров, и каждый расстрелянный известен документально, – говорит Александр Даниэль. – А все разговоры насчёт жертв финской оккупации – безнравственная спекуляция, означающая, что мы отказываемся искать истинные места захоронения погибших в финскую оккупацию – тех же партизан, расстрельных финнами. Просто подсунули вместо этого чужие могилы.
Осенью 2023 года ВВС насчитало не мене 15 снесенных с начала войны с Украиной памятников иностранным военным и репрессированным, отмечая, что сносы производятся тайно, неизвестно, по чьему распоряжению. Так, в Якутске уничтожили установленный в 2002 году памятник сосланным в царское время и репрессированным в СССР полякам, жертвам ссылок XVIII–XIX веков и массовых репрессий XX века, а также выдающихся исследователей Якутии. Демонтировали и памятник польским и литовским политическим ссыльным, умершим в 1941–1945 годах.
11 ноября 2022 года, в День независимости Польши, в Томске сорвали две мемориальных таблички: в Сквере памяти в центре города на памятнике репрессированным полякам, и на Польском детском доме. Третья табличка репрессированным полякам была сорвана в тот же день с памятника в селе Белосток Томской области. От памятника также отломали католический крест. Село было основано в XIX веке ссыльными поляками, во время Большого террора всех мужчин села расстреляли, в 1958 году реабилитировали.
В селах Костоусово и Озерное Свердловской области летом 2023 года разрушили могилы польских переселенцев. То же самое произошло и в бурятской деревне Речка Мишиха на Байкале, и в поселке Пивовариха Иркутской области, где снесли польский и литовский кресты, в воркутинском Руднике повален бетонный крест в память о польских узниках ГУЛАГа – список можно продолжить.
В 2023 году в Воронежской и Белгородской областях анонимные патриоты снесли памятники погибшим итальянским военным, поставленные в знак примирения, осенью того же года у кирхи в Приозерске Ленинградской области исчез памятник финским солдатам, погибшим во время Второй мировой войны.
Человек имеет право на память. Еще 5 августа 2018 года на митинге в Сандармохе историк, руководитель центра "Возвращенные имена" при Российской национальной библиотеке Анталий Разумов призвал всех быть готовыми к тому, что вскоре сюда придут фальсификаторы истории.
– И они пришли, ничего нового – знают, что делают. В прошлом году выкорчевали в Красном Бору и в Сандармохе ряд столбцов с памятными табличками. У Красного Бора соорудили фальшивый памятник погибшим в боях красноармейцам (фамилии взяли у погибших в другом месте). В Сандармохе использовали огромный советский опыт невнятности. На новой стеле написано, что здесь покоятся жертвы репрессий 1937-39 годов и финской оккупации. И ни слова о сталинских чекистах. А спросите про ненайденные захоронения красноармейцев – ответят, что оккупация-то была. Значит, правильно мы о жертвах пишем, – говорит Разумов.
Летом 2023 года на Левашовском мемориальном кладбище неизвестные снесли памятник полякам, расстрелянным в годы Большого террора. Он был открыт и освящён 30 октября 1993 года одновременно с русским памятником и составлял с ним единую композицию. С того времени здесь проходили общегородские церемонии возложения цветов и богослужения. Правозащитники требовали вернуть памятник к 30 октября, но его нет на месте уже два года. Из официального ответа следует, что он находится на реставрации, о его установке будет сообщено дополнительно. Цветы несут на пустую площадку.
– По моим сведениям, памятник уже в порядке, но никто до сих пор его не видел. Надеюсь, он сохранится и будет восстановлен, но когда и доживём ли мы до этого – я не знаю, – говорит Разумов.
Главное для фальсификаторов памяти, по его мнению, затруднить понимание смысла мемориалов. Яркий пример – места расстрелов польских военных: Катынский лес под Смоленском урочище Медное, где весной 1940 года были расстреляны 21857 человек.
– Переделанный мемориал Катынь открыли весной 2018 года Мединский и Матвиенко. Переделали с белоснежным камнем, с именными табличками (одновременно убрав ранее установленные памятные знаки), чтобы показать – да, тут поляков много, а наших ещё больше, мы-то свою память бережём, – объясняет Разумов. – В Медном то же самое. Раз не находим массовых погребений советских граждан, значит надо говорить о погибавших неподалёку во время войны красноармейцах. А памятник репрессированным вообще увезти. Пусть останется только военное польское кладбище.
По его мнению, чтобы понять причину уничтожения памятников и репрессированным, и иностранным военным, нужно понимать характер Большого террора 1937-38 годов, когда одновременно проводились две карательные компании – против "антисоветских элементов" и по так называемым "национальным линиям ".
– У каждой "национальной линии" были свои титульные списки ("альбомы"). В их названиях – титульные народы стран по периметру Советского Союза. Мы жили в советчину, живём постсоветчину, ничего нового в подходах нет, все идет по тем же лекалам. К примеру, по спискам "эстонцы" репрессировали эстонцев, живших Ленинграде и Ленинградской области, на Кавказе, в Сибири. А теперь памятные знаки злобно уничтожают по тем же направлениям – литовцам, финнам, а в первую голову, естественно, полякам. Эта логика на поверхности – чем проще и примитивнее, тем доходчивее для разговоров у пивного ларька, – рассуждает эксперт.
Уничтожение памятников расстрелянным представителям других народов историк Юрий Самодуров называет "хамством". Без позволения государства никакие памятники снести нельзя – "вряд ли просто пришли ребята с пилами", но часто сносы прикрываются "обращениями граждан", которым тот или иной памятник не нравится.
– Нашу национальную память расстреливали вместе с украинцами и поляками. Там все лежат вместе – и что, кости тоже будем разделять? – спрашивает он. – Конечно, это ужасно. Это нежелание помнить о собственных преступлениях. А памятники – наглядное признание этих преступлений. Ну, а потом поляки – враги, это до сих пор остаётся. Заодно украинцы теперь тоже стали врагами. Но пройдёт какое-то время, и должны найтись люди, которые все восстановят. В конце 80-х, в 90-е был общий подъём, движение за восстановление исторической памяти. А будет ли это ещё раз … уже не при нашей жизни, я думаю.
Снос памятников расчеловечивает людей, считает историк. Хотя в какой-то мере эти действия могли быть ответом на снос памятников советским воинам в Польше и других странах бывшего советского блока, замечает он.
– Советские воины и декоммунизация находятся немножко по разные стороны горизонта, воины действительно погибли, декоммунизация здесь ни при чем. Это тоже своего рода расчеловечивание и психоз, но уже с другой стороны, – говорит Самодуров.
Намеренному искажению памяти можно и нужно противостоять, а именно – отстаивать память, считает Александр Даниэль.
– Когда исчез памятник полякам на Левашовской пустоши, мы тут же поставили на этом месте такую металлическую конструкцию, смысл которой состоял в том, что это памятник памятнику. Естественно, он простоял всего два дня, но мне кажется, это тоже важно, – говорит Даниэль. – Не все в России хотят все забыть и участвовать в этом издевательстве над историей.
